Смысл произведения очень глубокий.
Главный герой – художник и искусствовед Дэвид. Он собирается написать статью о Генри Бресли - маститом, уважаемом, пожилом и достаточно эксцентричном художнике. Все действие происходит в течение пары дней в имении Генри Бресли под названием Котминэ.
Начинается скучновато, кажется затянутым. Но благодаря мастерству писателя постепенно погружаешься в очарование мира искусства, с его "сражениями" и драмами.
Ощутимы несколько слоев восприятия. А именно:
Автор передает то, как Дэвид воспринимает и понимает творчество и жизнь Бресли и двух молодых девушек-студенток, которые тоже обучаются живописи.
«Котминэ было зеркалом, и жизнь, к которой он возвращался, была в нем отражена и препарирована с беспощадной ясностью... Какой жалкой выглядела теперь эта жизнь, какой бесцветной и спокойной, какой безопасной».Мы воспринимаем несколько «преломлений»: творчество самого Дэвида (его картины и искусствоведческие работы), плюс его работу над статьей; творчество Генри Бресли и его восприятие / невосприятие тех или иных реалий искусства (абстракционизм, творчество Пикассо и других художников); творчество девушек и то, как они воспринимают творчество не только маститого художника Генри, но и Дэвида…
Ну и конечно через эти образы и «преломления» мы воспринимаем мысли и «споры» об искусстве самого Фаулза.
«У искусства всегда были взлеты и падения, и кто знает, не явится ли конец двадцатого века периодом его наибольшего упадка? Дэвид знал, как ответил бы на этот вопрос старик: да, явится, если не будут приложены все усилия для того, чтобы развенчать наиболее восхваляемые ценности и мнимые победы».Вот это прогноз! Вот это точность! Вот это прозорливость!
«Дэвид понял, что произошло с ним за истекшие два дня: точно подопытной обезьяне, ему дали возможность взглянуть на свое утраченное подлинное «я». Его ввело в заблуждение излишнее следование моде, поощряемая официально фривольность, кажущиеся свободы современного искусства; он не догадывался, что все эти свободы проистекают из глубокого разочарования, из похороненного, но еще не совсем задавленного сознания несвободы. Ситуация, характерная для всей новейшей истории художественного образования в Англии».
«Пренебрежение природой и реальностью извратило до безобразия отношения между живописцем и зрителем; ныне художник творит для интеллектуалов и теоретиков – не для людей вообще и, что хуже всего, не для себя самого».Плюс потрясающая романтическая история (случившаяся опять же именно в течение этой пары дней) ставит перед Дэвидом глубочайшую моральную дилемму. И заставляет его по-новому взглянуть на самого себя, свою жизнь, на человеческие взаимоотношения.
В этой истории каждый решил за себя. Каждый сделал свой выбор.
И тот же Дэвид мог из данной истории вынести эмоциональный подъем, который дал бы толчок для развития его творчества. Но…
«Он испытывал запоздалую, но жгучую зависть к старику. Дело в конечном счете сводится к тому, с чем человек родился: либо он имеет склонность к крайним проявлениям индивидуализма, к отделению мысли от чувства, либо не имеет. Дэвид не имел. Отвратительная, мстительная несправедливость заключалась в том, что искусство глубоко аморально. Как бы человек ни усердствовал, он все равно останется в проигрыше: все достается свиньям и ничего – тем, кто имеет заслуги. Котминэ беспощадно продемонстрировало: то, с чем он родился, при нем и останется. Он был, есть и будет порядочным человеком и вечной посредственностью».Вот этот вывод - об аморальности искусства - кажется мне не только в корне неверным, но и натянутым, притянутым "за уши". Написанным либо ради "красного словца", либо для дальнейших "споров", т.е. для того, чтобы читатель продолжал раздумывать о судьбах искусства в современном мире. Имхо, эту фразу невозможно понимать прямо, "в лоб". Ведь это Фаулз - это постмодернизм с присущей ему амбивалентностью.
Как оказалось позже... По поводу аморальности искусства - это недочёт переводчика. У Фаулза подразумевалась, видимо, внеморальность искусства.
0 коммент.:
Отправить комментарий